|
Однажды я ехал в одном купе с женщиной. В соседнем купе ехал ее муж или друг. На каждой станции он приходил к нам. Он приносил ей мороженое, конфеты и еще что-нибудь. «Кто этот человек?» — спросил я свою спутницу. «Муж», — ответила она. «Не может этого быть!» — воскликнул я. «Откуда вы знаете?» — струсила женщина. «Мужья так себя не ведут, — объяснил я. — Он приходит к вам на каждой станции! Если муж едет в другом купе, то он придет к жене лишь на конечной станции, если вообще появится. А вам повезло, ведь на каждой станции этот мужчина приносит вам подарки». «Вы правы, — потупила она взгляд в пол. — Это не муж, а друг». «И сколько лет вы вместе?» — поинтересовался я. «Около семи», — ответила она. «Не может этого быть!» — снова воскликнул я. «Откуда вы знаете?» — еще больше струсила женщина. «Семь лет это слишком долгий срок, — рассудил я. — Медовый месяц заканчивается через две недели. А у вас, по-видимому, как раз медовый месяц». «Вы меня шокируете, — призналась она. — Мы действительно решили устроить что-то вроде медового месяца. Мы знакомы всего лишь неделю». Каждый человек скучает, когда остается наедине с самим собой. Поэтому когда Будда говорит: «Когда я сидел безмолвно, то ощутил свое присутствие, и на меня снизошло блаженство», мы слушаем его, но не верим ему. Может быть, он просто исключение из правил. Дело в том, что когда вы сидите безмолвно, то лишь скучаете. Однажды со мной произошел странный случай. Я ехал в купе, в котором были четыре полки. Когда я зашел в купе, то не поверил своим глазам. На полках лежали три совершенно одинаковых человека. Потом я узнал, что они близнецы-тройняшки. И они храпели... Тут я вспомнил о том, что весь мир есть иллюзия, майя. Но они так громко храпели, что философия мне уже не помогала. Причем они храпели очень гармонично. Сначала храпел один близнец, а два оставшихся помалкивали. Затем подключался второй, он храпел еще громче. Потом вносил свою лепту третий, еще громче. Так они и храпели, по очереди. Я попал в замкнутый круг. Посреди ночи мне надоело слушать эту музыку, и я решил что-нибудь предпринять. Я начал сознательно храпеть. Мой рев перебудил всех близнецов. Они стали таращиться на меня. «Что с вами? — спросили они. — Вы не спите, но все равно громко храпите». «Если вы не перестанете храпеть, тогда я всю ночь буду сотрясать это купе своим храпом», — пригрозил я. «Вы хотя бы глаза закройте, — попросили они. — У нас душа в пятки ушла». «Тогда сделайте, как вам велят, — сказал я. — Мне вы не давали спать несколько часов. Прекратите свою симфонию!» — 25 —
|