Гусь снаружи

Я не вижу в нем ясности, он не прозрачен, он очень туманен. Это видно в его собственных высказываниях. Он говорит: «Отец мой, если это возможно, пусть минет меня чаша сия...» Это его сокровенное желание. Иначе, зачем же ему говорить: «Отец мой, если это возможно, пусть минет

меня чаша сия, не потому что я этого хочу, а потому что ты этого хочешь»? Это противоречие, очевидное противоречие. Это не слова истинно сдавшегося человека. Истинно сдавшемуся человеку нечего сказать: что происходит, то происходит.

Откуда появляется это «если» - «если это возможно»? Это желание: «если это возможно, пожалуйста... но если ты не можешь это сделать, тогда я приму все, что бы ни произошло». Но в этом есть протест, противоречие. Его собственное желание в том, чтобы минула его чаша сия - чтобы его минули агония, распятие, смерть. На самом деле, глубоко внутри он надеялся на чудо, он ждал его. Он не очень отличался от толпы, собравшейся посмотреть на распятие. Он не очень отличался от раввинов, священников и правителей, которые хотели убить его, их философская подоплека была такой же.

Раввины и первосвященник Иерусалимского храма пытались доказать, что этот человек самозванец. Он пытался доказать: «Нет, я истинный мессия, и в последний момент вы увидите, что Бог сойдет, чтобы спасти своего единственного урожденного сына». Время шло: его распяли, он ждал чуда. Ничего не произошло, ожидания не оправдались. И в момент агонии он кричит: «Почему ты покинул меня?»

Но не существует того, к кому он взывает. Не существует того, кто покинул его. Это его собственная идея, это его собственная проекция, его собственная галлюцинация. У него просто истерика! Но он ждет до последнего момента. И когда он говорит: «Если это невозможно, то пусть свершится твоя воля», это сдача, но не истинная, он сдается с нежеланием; это просто способ сохранить лицо.

Ничего не происходит, все кончено. Толпа кричит и смеется, люди бросают камни, оскорбляют, ранят его, люди возвращаются домой разочарованными, потому что ничего не произошло, они убеждены, что он самозванец. Даже его собственные ученики сбежали, видя, что там опасно находиться. Если их поймают... если Иисуса не спас Бог, кто же спасет их? Бедные ребята - они сбежали. И это логично.

Иисус говорит: "Пусть свершится твоя воля", он просто делает последнюю попытку сохранить лицо. Это не жест сдавшегося человека. Можно ли сдаться собственной проекции?

Поэтому я не учу вас молитве, молитва это нечто диаметрально противоположное. Ее требования противоречивы: она требует от вас сдачи, и только тогда она будет исполнена. А когда вы сдались, что же останется исполнять? Если все еще существует то, что должно быть исполнено, то значит, вы не сдались. Я прошу вас увидеть это противоречие.