|
Те, кто испытывает ко мне горячую ненависть, рано или поздно станут моими преданными, — потому что вы не можете долго жить в ненависти. Это приносит вам вред. Ненавидя меня, вы не можете меня любить. Зарин, вы правы, для меня это совершенно не имеет значения. Если весь мир ненавидит меня, для меня это не имеет никакого значения, это ничего не меняет. Я остаюсь в своем абсолютном блаженстве. На мое блаженство не может воздействовать ненависть людей, их нападки. Но подумайте о тех людях, которые живут в ненависти, — они себя мучают, они вредят себе, они ранят себя. Долго ли они могут это продолжать? Рано или поздно их раны захотят исцелиться. И, рано или поздно, сами их яростные нападки превратятся в страстную любовь. Это напомнило мне, Зарин, прекрасную историю: Суфийский мистик написал книгу о Коране. Он подвергся нападкам со стороны властей, со стороны официальной религии. Они проклинали эту книгу, они объявили преступлением даже ее чтение. Они думали, что она святотатственна, опасна, потому что он толковал Коран таким образом, как этого не делал никто другой. Это противоречило традиции. Он позвал своего старшего ученика, дал ему книгу и велел ему пойти к главному священнику, представить ему книгу — и наблюдать все, что произойдет. «Что бы ни случилось, ты должен в точности сообщить мне. Поэтому будь очень бдителен: что бы ни случилось... когда ты вручаешь ему в подарок книгу, аккуратно запомни, как он реагирует, что он делает, что он говорит, потому что ты должен сообщить мне обо всем происшедшем. И, позволь мне тебе сказать», — продолжал мастер, — «что это определенная проверка для тебя. Вопрос не только в том, чтобы пойти к священнику с книгой и вернуться обратно; вся суть в том, чтобы сообщить о том, что произойдет». Этот человек отправился к священнику, очень бдительный, очень осторожный. Входя в дом священника, он стал очень бдительным, он встряхнулся, потому что нужно было ежесекундно наблюдать все, что бы ни произошло. Затем он вошел. Когда он достал книгу и назвал имя своего мастера, священник вышвырнул книгу из дома, бросил ее на дорогу и сказал: «Почему ты не сказал мне раньше, что пришел от этого опасного человека? Я не притронулся бы к этой книге. Теперь мне придется вымыть руки. Касаться этой книги грешно!» Рядом со священником сидела его жена. Она сказала: «Ты без необходимости суров к этому бедняге. Он не сделал тебе ничего плохого. Даже если бы ты хотел выбросить книгу, ты мог бы выбросить ее позднее. И я вообще не вижу, зачем ее нужно выбрасывать: у тебя большая библиотека — там тысячи книг, и эту книгу можно поместить в библиотеку. Если ты не хочешь ее читать, ты можешь ее не читать. Но ты мог бы сделать, по крайней мере, одно: ты мог бы выбросить ее позднее, а потом помыть руки, принять ванну и все, что тебе угодно, — но зачем ты обижаешь этого бедного человека?» — 29 —
|