|
Именно это происходит с каждой истиной. Когда Будда что-то произнес, это было абсолютно чисто. В то мгновение, когда его услышали люди, это перестало быть чистым. Когда его слова были записаны — и помните, они были записаны через многие годы, через триста лет.., можете ли вы себе представить, чтобы люди через триста лет могли записать в точности те слова, что сказал Будда? Это невозможно! Люди есть люди; они автоматически разрушат, исказят их; они придадут им свои цвета. В тот день, когда Будда умер, его последователи разделились на тридцать шесть школ — немедленно! Тридцать шесть толкований. Они не могли прийти к согласию относительно того, что он сказал, и даже если бы они согласились о словах, они не были согласны друг с другом относительно того, какой смысл придавался этим словам. Это напомнило мне: В последний год своей жизни Зигмунд Фрейд созвал всех своих учеников — самых важных, самых близких. Он чувствовал, что смерть подходит близко, должно быть, он слышал первые шаги смерти, и хотел устроить последнее собрание. Они сидели за столом, около тридцати человек со всего мира, — все старшие ученики, — и они начали спорить о том, что сказал Фрейд за несколько дней до этого. Фрейд был там! Он был пригласившим их хозяином, но они совершенно забыли о нем. Они так увлеклись спором: кто-то один говорил одно, другой говорил другое, а третий противоречил первым двум. И они спорили о том, что, в действительности, имел в виду Фрейд... Фрейд наблюдал, слушал, и затем закричал: «Прекратите эту ерунду! Вы думаете, что я уже умер? Я здесь, я присутствую — почему вы не спросите меня о том, какой был смысл? И, если вы можете так поступать со мной пока я жив, что же вы будете делать, когда умру? Вы не побеспокоились спросить меня, вы потратили целый час, споря друг с другом, борясь, раздражаясь, негодуя, крича друг на друга... в присутствии мастера!» А Фрейд не был просветленным человеком. Если это может произойти с непросветленным человеком, что же о сказать о Будде, который говорит с высочайших вершин существования? В то мгновение, когда он произносит что-то, это больше не то же самое, что было в его сердце. Услышанное, это больше не то же самое, что было произнесено. Истолкованное, это уже нечто совершенно другое. Много раз я буду критиковать. Много раз я буду говорить вам о возникших преимуществах и недостатках. Будда это чистейшее религиозное измерение, чистейшее из возможных, но как я могу умолчать о том, что он одномерный человек? Если я не скажу этого, это не будет правдой. Если я не скажу этого, моя любовь к истине не будет тотальной. Я должен сказать, что он одномерен — чистейшему в своем измерении, ему недостает других измерений. — 134 —
|