Записки сумасшедшего. 10000 будд

Это не просто миф. Ни один миф не бывает просто мифом; через них передаются частицы истины. Эта мантра передавалась через много по­колений, и я возвращаюсь к ней снова и снова.

Я вижу, что Яшу Бхарти смеется. Она наверно думает: «Этот человек точно сумасшедший. Он, должно быть, будет возвращаться к своей ман­тре опять». Ты не можешь заглушить его мантры; заглушить его невоз­можно, вот мантра и продолжает звучать и звучать...

Ом Мани Падме Хум...

Это мантра, которую тибетцы повторяют, когда рождается ребенок... не совсем тогда, а когда происходит зачатие. Как это возможно? А ме­тод следующий: когда вы занимаетесь любовью, продолжайте повторять эту мантру, так чтобы, когда ребенок будет зачат, Ом Мани Падме Хум уже звучала с самого начала. Девять месяцев мать повторяет ее настоль­ко часто, насколько возможно, и где бы она не была. Когда ребенок рождается, отец произносит мантру, лама произносит мантру. «Священ­ник» — это безобразный перевод, но в английском единственное сло­во, соответствующее слову лама, это священник, но это уже не моя ви­на. Лама это не просто священник, он также и пророк. Он приходит, когда рождается ребенок... не доктор, а мистик, и повторяет все время мантру. Когда голова ребенка появляется, он уже повторяет; и когда ребенок рождается, он рождается в Ом Мани Падме Хум.

То же происходит, когда влюбляются и когда женятся. Лама — это не христианский священник, обручающий двух людей, он мистик, помогающий двум людям идти глубже в любовь. Он снова повторяет мантру...

Ом Мани Падме Хум...

И опять же это не то, что вы назвали бы свадьбой. Это не рабство. Это прекрасно. Поэтому в Тибете никто не знает, что такое развод. Вы уди­витесь... но только сейчас, совсем недавно, они узнали об этом. Иначе, столетие за столетием, их люди жили в любви. Само понятие развода было им незнакомо.

И опять, та же мантра произносится, когда человек умирает. Лама ее произносит, и за ним повторяют все присутствующие. Умирающий ока­зывается в океане Ом Мани Падме Хум.

С самого начала и до конца эта мантра остается тайной, подводным течением в жизни человека.

Так что не смейся; пробуй понять, или, лучше, пробуй почувствовать. Может быть именно поэтому я и повторяю ее. В те моменты, когда я был нормальным, я собирался прекратить. Но доверься моей ненормально­сти. Чем более я ненормальный, тем ближе я к истине.

Ом Мани Падме Хум...

Я оставил девятую картину дзэна, потому что я устал от Моисея, Рамакришны, Мухаммеда, Махавиры, Кришнамурти — от всей этой компании. Это хорошая компания, но даже от хорошей компании рано или поздно начинает тошнить. Хорошая компания, всего лишь хоро­шая, становится безвкусной. Я отошел от нее, я перешагнул ее и стал на­стоящим исключенным: десятым быком дзэна. И войдя в десятую, я уже знал все, что стоит знать, в то время, как бедные приятели в девятой играли в игрушки... религиозные игрушки, но ведь игрушки есть игрушки. Только в десятой вы выходите за пределы. И десятая звучит в вас беззвучным звуком мантры...