|
ТЮРЬМА Когда мы шли по заваленной мусором и обломками бетона обочине дороги, я почувствовала внутреннюю дрожь. Мне уже пришлось однажды посетить в Северной Америке колонию для малолетних преступников, и я находилась в состоянии напряженного ожидания. Я знала о том, насколько сознание арабов было наполнено ненавистью к врачам и стереотипными представлениями, и поэтому ожидала, что посещение тюрьмы будет для меня психологически тяжелым делом. Лично я хотела узнать, кто из заключенных занимается художественным творчеством, и какую роль оно может сыграть в реабилитации. На мне был синий костюм деловой американки. Во избежание неприятностей мне было рекомендовано не смотреть в глаза мужчинам, сидеть и молчать, когда мужчины разговаривают, и ни с кем не здороваться за руку. Никогда раньше, находясь на Ближнем Востоке, я не чувствовала себя столь униженной, как при посещении этой тюрьмы. По всему периметру ее стен тянулась колючая проволока, на которой через каждые шесть дюймов были прикреплены бритвенные лезвия. Пройдя через двое ворот, мы очутились в некоем подобии внутреннего двора. Я заметила, что многие охранники в специальной одежде непринужденно беседуют с прилично одетыми мужчинами. Эти чисто выбритые, аккуратные на вид господа и являлись заключенными. Всем им было разрешено свободно передвигаться по отведенной территории. Ни внутренние дворики, ни переходы между ними не имели крыши. Вместо нее над головой нависала колючая проволока. Маленькие камеры, в которых находились лишь металлические двухъярусные кровати, были рассчитаны на двенадцать человек. Двери камер закрывались только ночью. Заключенным было разрешено есть и хранить продукты, переданные родственниками. Вначале наша группа посетила помещение для персонала. Пока психиатры беседовали с несколькими заключенными, один из охранников вышел, чтобы привести восемнадцатилетнего юношу, смастерившего из бумаги и картона несколько мечетей, напоминающих ему о жизни на свободе. С помощью переводчика мне удалось выяснить, что этот застенчивый юноша убил мирную женщину, когда ему было пятнадцать лет. Он показал мне свою ногу, на которой я увидела следы пулевых и осколочных ранений, полученных в возрасте четырнадцати лет в ходе перестрелки на рыночной площади. Заключенному не оказывалась почти никакая медицинская помощь, поэтому в рану вскоре проникла инфекция, сделавшая невозможной операцию на костной ткани. Юноша сказал, что в определенный момент боль в ноге стала настолько острой, что он «впал в бешенство» и набросился на свою подругу, с которой поругался. Не сознавая последствий своих действий, он убил ее, хотя и не собирался этого делать. — 270 —
|