Биология просветления

У. Г.: Человеческий инстинкт? Мы не дали человеческим инстинктам возможности развиваться, поскольку не знаем, как они начинают функционировать. Мы так напуганы, мы так привыкли к этой жизни в этом мире идей, мыслей и воспоминаний; все окружающие – все общество – заинтересованы в продолжении этого. Так что вы хотите помещать себя в эту структуру общества. Вы это приняли и вы принимаете непрерывность, потому что хотите продолжаться. Мы прошли долгий путь от пещерного человека.

Для того чтобы позволить этому – естественному состоянию – случиться, нам необходимо вернуться. Это завершенный цикл. Мы были в изначальном, первобытном состоянии бытия. Однажды мы должны вернуться. Не то чтобы мы действительно пошли обратно, но мы должны прекращать все наши достижения с помощью всей мудрости, которую приобрели. Чтобы создавать все это, человеку было необходимо бороться против природы. Дикарю было необходимо развивать этот интеллект и работать так, как он работал. Все созданное нами – результат этого интеллекта, результат мышления. Глупо отмахиваться от этого и говорить, что все это чепуха. Время нельзя повернуть вспять. Но отдельному человеку необходимо понимать, как он функционирует, и класть конец этой миллионнолетней подоплеке. Эта подоплека придет к концу, когда вы остановитесь. И тогда вы придете в то первобытное состояние без примитивизма, без животного инстинкта, и это – ваше естественное состояние бытия.

3

Поиск всегда бывает в терминах завтрашнего дня: бесполезность методов и техник. Структура мышления и привязанности. Ви?дение – это окончание

У. Г. Кришнамурти: Понимаете ли вы абсурдность поиска? Поиск чего? Поиск всегда бывает в терминах завтрашнего дня. Мы ищем время; мы разыскиваем завтрашний день. Поскольку это не горит сегодня, мы познаем завтра.

Пол: И этот разрыв, как вы говорите, нужно заполнять системами.

У. Г.: Да, системами. Время – это система, разве нет? А мышление – это время. Этот поиск, сэр, продолжался сорок лет.

Пол: А можете ли вы с определенностью сказать, что все эти сорок лет были истрачены впустую?

У. Г.: Из‑за этого времени, из‑за всего этого занятия поиском.

Пол: Но все, что вы увидели и с чем соприкоснулись, возможно, каким‑то образом связано с тем, что вы сделали за эти сорок лет?

У. Г.: Нет. Моя прошлая жизнь, моя борьба, мои открытия бесполезны для кого‑то другого.

Пол: Так что, они ничего не стоят?

У. Г.: Ничего. Никто ничему не научится из того, как я жил и работал. Так что моя биография вообще не имеет никакой ценности ни для кого. Глупо исследовать чье бы то ни было прошлое.