|
Так что необходимо каким‑то образом избавиться от этого элемента. Но как? Кажется, что это очень просто, и вместе с тем это не так. Хислоп: Какое‑то время назад вы сказали, что осознали: личность, вопрошающая о своем существовании, сама им (вопрошанием) и является? У. Г.: Да. Отставьте ответы в покое. Я могу получить ответ от себя самого или кого‑то другого, но это не важно. Здесь основной фокус на вопросе, а не на ответе. Хислоп: И затем вы это обнаружили? У. Г.: Я – вопрошающий – обнаружил абсурдность этого вопрошания, когда ставят под вопрос само существование вопрошающего. Хислоп: И затем вы увидели и все остальные вопросы и оставили ответы, так как все они по сути одно и то же? У. Г.: Они были вариациями одного и того же вопроса – того же вопроса в разных формах. Хислоп: И вы ясно это увидели? У. Г.: Очень ясно. Но вопрошающий все еще продолжал… но он был уже на заднем плане. Я сидел там на выступлении Дж. Кришнамурти, и со мной ничего не происходило. Будто каждое слово, которое он произносил… Это было очень интересное переживание. Его слова очень сильно на меня воздействовали, но я не знал, что он говорит. Это было похоже на отражающую способность зеркала – слова или отскакивали обратно к нему, или производили какой‑то звук. Они вообще ничего для меня не значили. Так как я оказался в Саанене, я ходил на эти встречи, когда у меня было настроение. Виктория: И в этом осознавании был разум. У. Г.: Это осознавание – само сознание. Это чистое сознание, лишенное всех его, так сказать, загрязнений. Жизнь есть сознание, сознание есть жизнь; сознание есть осознавание. Что же это, что осознаёт жизнь? Я правда не знаю. Жизнь осознаёт собственную невероятную глубину, или, как говорит Дж. Кришнамурти, свою собственную необъятность. Виктория: Это как раз то, что я хотела спросить. У. Г.: Так как внутри меня нет задающего этот вопрос, он меня больше не интересует. Я больше не задаю никаких вопросов. Иногда возникает вопрос: а что осознаёт? Ты осознаёшь этот вопрос, и он вновь исчезает. Так почему же ты опять задаешь вопрос? Иногда этот вопрос возникает во мне. До этого момента присутствует осознавание. А затем я вхожу в состояние, где даже этого сознания нет, однако что‑то осознает. Тут я осознаю какую‑то возникшую мысль, и эта мысль уничтожается. Само осознавание разрушает мысль. И затем я впадаю в такое странное состояние, которое по сути является процессом смерти. Это процесс умирания, и он занимает ровно сорок восемь минут. Она происходит каждый день, эта смерть, а затем возвращаешься. Это прекращение любого сознания, тело деревенеет, лицо синеет, как в процессе умирания. И затем там что‑то происходит. Все становится таким неактивным, что осознавание исчезает. Это не состояние [глубокого] сна. Когда я выхожу из этого состояния, иногда присутствует такое удивительное ощущение; тело становится таким напряженным – напрягается каждый мускул. Здесь также много припухлостей, их называют «тысяча лепестков». — 76 —
|