Как философ, проданный в рабство, попавший в не­счастье, воскликнет благодарение — ибо может теперь заплатить свои долги. Даже по-человечески разве не ра­достно честному человеку получить возможность уплатить долг? Разве не обрадуется ученик, атакованный темными, когда посреди трудностей он почувствует силу признания? Разве не обрадуется потерявший, зная что пришло время получить новую вещь? Разве не забьется радостно одино­кое, окруженное врагами, теснимое сердце, когда оно знает, куда теснят его враги?

Зачем же мы забываем о радости в трудный час, если именно в такой час она нам ближе всего.

Но не только в несчастье возможна радость — она возможна всегда. Но домом радости все же останется бу­дущее, потому научиться жить в будущем, трудиться ради будущего, засыпать и просыпаться ради будущего — это значит сделать радость не редкой гостьей, но постоянной спутницей восхождения, когда радость, как лебединые крылья, бросит дух в неиссякаемую Беспредельность.

"Радуйтесь, дети". (Зов).

10 декабря 1939 г.

БЕРЕЖНОСТЬ К ДРУЗЬЯМ

Бережное отношение к друзьям не может утвердиться там, где царствует самость. Но друзья, сходящиеся во имя Общего Блага, знают, что бережное отношение друг к другу есть та ступень единения, за которой находятся лучшие возможности.

Каждый имеет темную сторону, каждый имеет несо­вершенные качества. Этот факт уже утвержден в созна­нии, но увы, обычно лишь в тех случаях, когда именно этот недостаток имеется и в нас самих. Если же этого недостатка в нас нет и, особенно, если он уже изжит нами и празднуется победа, то, как правило, мы не терпим его в других. Между тем, казалось бы, должно быть как раз наоборот. Испытав борьбу, мы могли бы запомнить, что эта борьба была нелегкой и потребовала немалого напря­жения. Кроме того, забывается ценнейшее указание, что "самое трудное для одного будет самым легким для дру­гого" и наоборот. Можно ли допустить такую узость, которая заставляет смотреть на тяжелые и сложные пе­реживания друга как на нечто ничтожное только лишь потому, что я, дескать, этого никогда бы так не переживал. Не лучше ли обратиться на себя и посмотреть, нет ли во мне того, что друг мой давно изжил. Обычно беспристра­стный глаз легко обнаружит этот живой укор. Пережива­ния друга, как бы ничтожны они ни были на наш взгляд, пусть встретят с нашей стороны заботливость и береж­ность. Всякое жаление недопустимо, но бережность нуж­на. Нельзя не считаться с реальным процессом трансму­тации. Если в лучших качествах мы соединились близко, то неизбежная близость к процессу трансмутации худших обязывает к пониманию. Сколько раз именно друзья утя­желяли и без того нелегкий процесс нежеланием считаться с реальным положением друга.