|
Кроме того, в последнее время отмечается тенденция понимать тревогу и как полипредметное переживание, когда угрожающими являются множество объектов, по сути все стороны многозначной и неопределенной действительности. При закреплении тревоги на каком-либо объекте все остальные от нее освобождаются. Так возникает страх [см. Мусина И. А.,
15
1993]. На наш взгляд, подобное понимание относится не столько к тревоге и страху, сколько к соотношению общей тревожности и ее конкретных видов, в которых выделение сферы объектов и ситуаций требуется по определению (школьная, тестовая тревожность и т. п.).
Возможность продуктивного подхода к проблеме различения тревоги и страха для возрастной психологии мы видим во введенном Ф. Б. Березиным понятии «явления тревожного ряда» [Березин Ф. Б., 1988], позволяющем провести различия между страхом как реакцией на конкретную, объективную, однозначно понимаемую угрозу и иррациональным страхом, возникающим при нарастании тревоги и проявляющимся в опредмечивании, конкретизации неопределенной опасности. При этом объекты, с которыми связывается страх, не обязательно отражают реальную причину тревоги, действительную угрозу. В этом плане тревога и страх представляют собой разные уровни явлений тревожного ряда, причем тревога предшествует иррациональному страху.
1.2. Тревожность и страх:
историко-философский контекст
Переживание страха интересовало мыслителей с глубокой древности. Уже у Диогена из Синопа (ок. 400—325 гг. до н. э.) мы находим рассуждения о различиях между переживанием актуальной опасности и страха перед будущей опасностью. Сенека в «Письмах к Луцилию» отмечал, что предвидение открывает муки будущего, в то время как память воскрешает пережитые муки страха [Антология мировой философии, 1969, т. 1, ч. 1, с. 506]. Отметим, что рассмотрение страха как переживания, главная особенность которого — его предвосхищающий характер, является ведущим и в философской, и в психологической литературе на протяжении всей истории описания и изучения этого явления.
Большое внимание уделялось переживанию страха и в средневековой арабской философии. Великий врач и философ Ибн-Сина (Авиценна) в своей «Книге о душе» подчеркивал, что у человека в отличие от всех других «живых творений» страх связан не только с непосредственным «восприятием вредных вещей», но и «с предчувствием того, что должно случиться то, что повредит ему... Человек обладает против страха надеждой» [Избр. философские произв., 1980, с. 472—474].
— 11 —
|