Терапевтические метафоры для детей и внутреннего ребенка

Было рекомендовано неврологическое обследование, но оно ни­чего не выявило. Поскольку все-таки налицо были незначительные признаки нарушения умственной деятельности, мальчику прописали "риталин". Прежде чем начинать медикаментозное лечение, родители посоветовались с врачом и решили попробовать лечение с помощью метафоры.

Когда Син впервые вошел в мой кабинет, плечи у него были безвольно опущены, а все движения были вялыми и расслаблен­ными. С безразличным видом он плюхнулся на кушетку, даже не оглянувшись вокруг, не проявив обычного детского любопытства. Мы познакомились, и я попыталась разговорить его. Но он даже не взглянул на меня, его глаза стали совершать такие движения, каких мне никогда раньше не доводилось встречать, да и после тоже. Время от времени его глаза начинали быстро вращаться, ни на чем не фокусируясь. Впечатление было весьма странным.

Терапевт: Син, ты знаешь, почему ты здесь находишься? Сип: (Пожимает плечами и невнятно бормочет) Не-а. Терапевт: А разве мама или учительница тебе ничего не говорили? Син: Ага. (Делает отрицательное движение головой).

Тогда я сказала ему прямо: "Я вижу, что тебе нужна помощь, потому что у тебя в школе не все ладно. Верно?" Син не ответил, он сидел все в той же расслабленной позе с отсутствующим выражением на лице. Наше общение продолжалось в том же духе, не давая мне возможности получить какую-либо информацию о мальчике. Его од­носложное бурчание вместо ответов не помогало выявить речевые сигналы, движение глаз было в высшей степени нетипичным и стран­ным и не давало никаких подсказок в отношении характера сенсор­ных систем. Напрашивался единственный вывод, что Син не осознает себя как физическое тело. Он мог нечаянно соскользнуть со стула, как будто у него отсутствовала пространственная ориентация, позво­ляющая определить параметры сидения. Отсутствовало восприятие связи собственного тела и физических и эмоциональных реакций с окружающей средой. В случае с Сином понятие личности было абсо­лютно размытым. Однако он обладал выраженными способностями: был силен в арифметике и чтении; понимал и выполнял устные и письменные задания; хорошо справлялся с поручениями, легко за­учивал наизусть и пересказывал задание в классе.

Передо мной был живой трехмерный парадокс — вот он здесь, и в то же время его здесь нет.

Мой вопрос о том, что ему нравится, заставил Сина слегка встре­пенуться.

"Животные, — последовал немедленный ответ. — У меня есть черепаха, кошка и щенок".

"Вот как! Я тоже люблю животных. А что тебе в них нравится?" "Не знаю. Просто нравятся".