Терапевтические метафоры для детей и внутреннего ребенка

Наша встреча состоялась на следующее утро. Очаровательная жен­щина вошла в мой кабинет, прижимая к груди внушительных разме­ров папку с судебными и медицинскими материалами по делу маль­чика. За карман ее джинсов худенькой ручонкой держался белоголовый голубоглазый малыш. Несмотря на переполнявшую ее горечь и отча­яние, мать храбро уселась на кушетку и стала деловито перебирать свои бумажки. Марк тихонько пристроился рядом, все так же уцепившись за мамин карман. Он с интересом смотрел на игрушки, настольные игры, мягких зверюшек, театральных кукол, картины и предметы для рисования, которыми был наполнен мой кабинет.

"Может, мне сначала ознакомиться с выводами терапевта? — во­лновалась мать. — Или прежде прочитать заключение суда?" В первые несколько минут нашей встречи я послушно перелистывала странички, не выпуская из вида малыша. В отчете содержались бесконечные толко­вания того, что происходило между отцом и ребенком. В судебном деле тоже было полно предположений и рекомендаций. Тем временем я ощутила, что мне становится не по себе, и занята я совсем не тем, чем надо. Все эти мелькающие перед глазами бумажки отвлекали меня: чем больше я в них углублялась, тем больше отдалялась от ребенка.

Тем временем сам объект этого въедливого и бесстрастного изуче­ния сидел с печальным личиком, молча прижавшись к материнскому боку. Он почти не шевелился, только его глаза продолжали с любопыт­ством перебегать с предмета на предмет. Изучение "относящихся к делу документов" заняло у меня немного времени, потому что я скоро поня­ла, что так дело не пойдет. Несмотря на всю их видимую содержатель­ность, вся эта куча бумаг мешает самому главному в лечении ребенка: возможности установить с ним контакт в его собственном мире.

Я отложила папку в сторону, объяснив матери, что для меня важ­но поиграть немного с Марком, чтобы мы могли познакомиться. Я взяла мальчика за руку и оживленно произнесла: "Смотрю, ты все рас­сматриваешь, что у меня тут есть. Тебе, верно, хочется подойти поб­лиже?" Глазенки у него заблестели, он закивал головкой и стал сле­зать с кушетки. Заметив эту перемену в ребенке, я и сама стала внутренне успокаиваться и почувствовала, как между нами начала воз­никать какая-то связь.

Марк переходил от одной игрушки к другой, а я, пригнувшись, шла рядом, стараясь увидеть комнату его глазами, а не взглядом умуд­ренного врача. Я повторяла за ним слова, которыми он описывал уви­денные предметы, стараясь воспроизвести его интонации и произно­шение, не для того, чтобы подладиться к нему, а для самой себя, чтобы ощутить то же самое, что почувствовала бы я, будь мне четыре годика и окажись я в кабинете такого же доктора после такой же житейской травмы.