Помоги мне сделать это самому

До этого учитель обычно считал свою работу благородной, но он радовался наступ­лению каникул и надеялся, как и все осталь­ные люди, работающие для других, что ему уменьшат количество часов, а зарплату под­нимут. Возможно, его удовлетворяли его власть и чувство, что он является идеалом, которому следуют дети и который они пыта­ются превзойти. Он будет счастлив стать ди­ректором или даже инспектором. Но чтобы перейти с этого уровня на более высокий, на­до понять, что счастье заключается не в этом. Тот, кто испил у источника духовного счастья, скажет «до свидания» своим лич­ным стремлениям к высшему общественно­му и профессиональному статусу. Это видно на примере многих директоров и инспекто­ров, которые отказались от карьеры, чтобы посвятить себя маленьким детям и стать «няньками», как их презрительно называют. Я знаю двух докторов медицины в Париже, которые оставили свои профессии, чтобы всецело посвятить себя нашей работе и при­близиться в действительности к этому фено­мену. Они почувствовали, что перешли с низкого уровня на более высокий.

Какой же главный признак успеха пре­образования учителя? Можно так его сфор­мулировать: «Сейчас дети работают так, как будто меня здесь нет». До своего преобразо­вания чувства учителя были совсем обрат­ными; он считал, что именно он учил детей, именно он поднимал их с низкого уровня на высокий. Но теперь, когда видны проявления детской духа, самая большая ценность, кото­рую он может причислить к своему вкладу, может быть выражена словами: «Я помог этой жизни выполнить задачу, поставленную еще при сотворении мира».

Это настоящее удовлетворение. Учи­тель, обучающий детей до шести лет, знает, что он помог человечеству в неотъемлемой части его формирования. Учитель может не знать детских подробностей, кроме тех, о ко­торых они сообщают ему в разговоре; воз­можно, ему неинтересно знать об их буду­щем: пойдут ли они в среднюю школу и уни­верситет, или их обучение вскоре закончит­ся; но он счастлив, зная то, что в период их формирования они делали то, что должны были делать. И он может сказать: «Я служил духу тех детей, и они осуществили свое раз­витие, а я в тот период был их товарищем». Учитель чувствует ценность своей работы и того, что он выполнил в форме удовлетворенной духовной жизни, «жизни вечной», и в каждодневной молитве. Это трудно понять тем, кто не живет такой жизнью. Многие считают, что это происходит благодаря само­пожертвованию, и говорят: «Насколько же смиренны эти учителя, что не пользуются своей властью над детьми. Какой же успех может принести Ваш метод, если Вы требуе­те от учителей отречься от всех их естест­венных желаний?» Но чего никто не может понять, так это того, что суть вопроса – не пожертвование, а удовлетворение, не отрече­ние, а новая жизнь с другими ценностями, настоящая жизнь, до сих пор не известная.