|
обеспечению элементарных или случайных потребностей системы. Каково, как ты думаешь, самочувствие работников штаба? А что делается в самой системе?.. Перейдем же от модели к реальному человеку. Представим себе, что речь идет не о том несчастье, когда его системы в результате какой-нибудь аварии одна за другой - отключились, а о том несчастье, когда многие из них, может быть, даже большинство - никогда и не включались! О каком человеческом счастье в подобном случае можно говорить? Четырнадцать миллиардов клеток, ведающих всеми нашими интересами, и большая, абсолютно подавляющая их часть лежит во мраке - что может быть трагичнее этой картины? Но самая большая беда, самое большое горе заключается в том, что люди с такими отключенными, лишь в сотую часть накала мерцающими человеческими функциями сплошь да рядом не знают об этой своей беде! Несчастен человек, потерявший зрение, - он переживает оттого, что знает, чего лишился. Несчастен человек, утративший способность двигаться, потому что он знает, чего лишился. Но что может чувствовать тот, кто никогда по-настоящему не любил, не ненавидел, не радовался тому, что ему удалось что-то прекрасно сделать, хоть чуть-чуть продвинуть вперед решение какой-нибудь задачи?.. И если мы с тобой гуманисты, если думаем не только о себе, то наш лозунг: "Четырнадцать миллиардов работников - и ни одного среди них бездельника!" - мы должны, мы обязаны сделать достоянием всех, кто не осознает, не понимает или не хочет понять: что счастье - в полноте человеческого бытия! Сколь удивительно многообразна действительность и как безмерна шкала проявлений человеческой сущности! Надо только уметь это видеть, ощущать, воспринимать во всей красоте, которая открыта в каждом из явлений. Мне вспоминается поездка в Армению, в Бюракан, в обсерваторию ко всемирно известному академику Амбарцумяну, с которым у нас по поручению "Литературной газеты" Должна была состояться беседа. Бюракан - это небольшое село, расположенное у подножия горы, и шофер, который вез нас с писателем Гурамом Панджикидзе и корреспондентом Генрихом Митиным, предложил нам сначала заехать к своей старой бабушке, крестьянке, которая жила в этой деревне у подножия знаменитой обсерватории. Мы заехали к ней. Это был простой, побеленный известкой летний домик с земляным полом. Старая крестьянка усадила нас за стол на деревянные лавки. На столе появилось кислое молоко, плоские лепешки - лаваш, пучки зеленого лука. Все — 51 —
|