|
Не будешь Ты смеяться надо мною, Боже Всемогущий, ибо я сам над собой смеюсь. И над смертью своей насмехаюсь, ибо смерть лишь оболочку мою поразит.
Я - несколько ковшей грязной воды, помои в сосуде из кожи. Таким Ты меня сотворил, Боже, себе на потеху.
Но мысль мою Ты окрылил. Только вот жизнь эти крылья пообломала, а кровавые раны перемазала грязью. Эх, коснулся бы я крыльями неба, да оно лишь для тех, кто Тебе поклоняется и прислуживает смиренно. А во мне - ни смирения, ни поклонения. Только бунт. Не дерзкое честолюбие, но гордость.
Гордо расправил я плечи - не жажду я милости и кары не боюсь.
Я - сам себе мир, и в этом мире я - Господь и Бог. И лишь я сам себе - повеление, сам себе клич, сам воля: что творить и что разрушать. Свое у меня солнце и молнии свои.
Что пожелаю, то и сотворю.
Захочу - кровь добела раскалю, захочу - ударю в колокола всех страстей, единым громом прогремят грехи и грешки, мысли ядом напою - устрою пожарище на алтаре бунта моего против Тебя - и сам сгорю в пламени. Ибо я того хочу. Не хочу я старости. Не хочу такого дара, чтоб врастать по частям в могилу, не хочу милости медленного умирания. Я - взбунтовавшийся раб в последний, единственный миг свободы с единственным словом протеста на устах - нет! Не хочу, не буду, не уступлю, не подчинюсь.
Дух мой - это часть Тебя. Значит Ты сам против себя взбунтовался. Я - Бог, бросаю Тебе, Богу, - вызов. Как равному. Всемогущему Богу-насмешнику я противопоставляю Бога-мстителя: унижу, в клочья раздеру Тебя себе. Чтобы Ты от меня отрекся и покарал, и - напомнил властно -, и низвергнул в бездну ада. Всемогущ Ты, а подлость однако побеждает, травит бездомное Добро. Всемогущ Ты, а правда почему-то бессильна в борьбе бескрайним океаном лжи. А справедливость на все глаза закрыла.
Все - подлость и ложь в раздвоенном человеке, все кроме когтей и клыков. И рычу я на Тебя, как пес хищный, готовый наброситься и загрызть. Ищу налитым кровью взглядом - и поражаю пустоту.
И потому верю, что Ты - Творец и Властелин, что могу богохульствовать.
— 4 —
|