На стороне ребенка

Морис Трентиньян говорил, что все автогонщики во время со­ревнований подвергаются риску, и этот риск, хотя его и можно рассчитать заранее, все же остается огромным — смертность среди автогонщиков довольно высока, — зато на дорогах с ними никогда ничего не случается, потому что они не идут ни на малейший риск: у них нет желания рисковать. Они и так играют со смертью, поэтому им незачем вести эту игру на общем шоссе, за счет других людей и без правил.

Возникает вопрос: лишая детей «опасных игр», не толкаем ли мы их на то, чтобы они или потеряли вкус к жизни, впали в депрессию, или вели как можно более опасную жизнь? Все эти

• «Недостаточно» — не всеобщая мера, которую можно установить ддя всех и каждого, но соотнесение с целостным индивидуальным опытом переживания жизни и развития — то же самое, что мы подразумеваем, говоря; «что достаточно для одного, недостаточно для другого» (В. К.).

92

нормы безопасности, оговариваемые для каждой игрушки, ведут к тому, что родители больше не чувствуют необходимости быть опе­кунами и покровителями своих детей.

Если ребенок жалуется, что ребята в школе его бьют, это означает, что у него нет нормальных социальных отношений. Су­ществовали бы они, никто из одноклассников не мог бы издеваться над ним одним, потому что у него была бы своя компания приятелей, и эта компания дала бы отпор компании обидчика. Но этот ребенок выпадает из общества, даже если занимается дзюдо... Дзюдо не помогает ему войти в общество, потому что это индивидуальный, а не коллективный вид спорта.

Трагедия нашего сегодняшнего общества состоит в том, что у детей, плохо успевающих в Школе, есть социальная жизнь, а хорошо успевающие дети ее лишены. Родители отстающих в школе детей не снабдили их ни словарем, помогающим ориентироваться в жизни, словарем межличностного общения, ни словарем технологии, сноровки и телесной ловкости. Эти дети живут на свой страх и риск, и в них еще много животного; они не обладают идентичностью' чело­веческого индивидуума, они обладают стадным инстинктом и иден­тифицируют" себя с группой в совместных действиях и, в частности, в насилии. Прислушаемся к разговорам юнцов — в «бандах» или вне их: мы даже толком их не понимаем, настолько не разработан их синтаксис; зато их группа в высшей степени приспособлена для нападения и защиты. Это общество племенного типа, состоящее из жестоких независимых друг от друга членов, которые находятся между собой в социальном согласии, но являются потенциальными право­нарушителями, потому что не владеют языковым кодом и не способны к культурной сублимации'" архаических побуждений (чему учат в школе). Когда они учились брать, делать — одновременно они не