|
Послесловие
У Михаила Анчарова в повести «Самшитовый лес» главный герой Сапожников бродит по базару в поисках редиски своего детства. Оказываясь на берегу моря, всегда ищу вкус ежевики моего детства. Но нет. Он растаял. Хотя кусты так же схватывают руки и одежды.
И только этим летом в Абхазии, которая давным-давно каждый август наблюдала, как я расту, осуществилась моя главная мечта первых лет жизни. Я часами, свободно, сама каталась верхом на лошади, вечерами перебирая впечатления нового ракурса видения гривы, лица лошади и гор с древней высоты седла…
И вот у дальнего озера, на кустах ажины (так здесь называют ежевику), я нашла ту ягоду, которая стремительно вернула меня к запаху и вкусу изначалья. И стало понятно, что иногда детские лазы памяти, её проходные дворы застраиваются или зарастают. И чтобы пробраться в заветную точку, нужен не один памятный знак, возвращающий желанный предмет, ценный не сам по себе, а тайным сохранением запечатления связи с миром или самым дорогим человеком тех лет, за встречу с которым теперь ты, взрослый, столько бы отдал! И как важно добраться туда, дабы укрепиться.
Я часто вижу одну и ту же картинку внутри себя. Яблоневый сад, который одновременно цветет и плодоносит. На ветке одного дерева раскачивается маятником яблоко на нитке, отмеряя ход особого времени. Множество детей собирают яблоки или лежат в траве среди одуванчиков. Мои бабушка и дедушка в белых парусиновых костюмах что-то читают моей ещё маленькой дочери, с которой они так и не успели встретиться по-земному… Рядом стоит янтарный жеребёнок. На одеяле свернувшейся калачиком девочки выложено репейниками: «Тихо. Я сплю». По краям сада одуванчики уже превратились в пушистую икру весны. А в центре Вселенной стоит Ёлка.
Счастлив тот, у кого в душе собрано множество сокровищ. И есть силы помочь их собирать растущему человеку. Ибо любовь - это когда внутри больше, чем снаружи.
Совсем послесловие
Книги, как и люди, тоже общаются между собой, посещая друг друга на страницах рукописей.
Эта книга постоянно беседовала с россыпями размышлений Януша Корчака, пересматривала статьи несколько лет просуществовавшего уникального журнала «Педология. Новый век». Постоянно училась, спрашивала, приходила к радости единомыслия с самой проникновенной книгой об изначалии жизни, которая только была написана в 20 веке - «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых» М.В.Осориной.
Рукопись совершала открытия с высоты философской точки зрения на нескончаемость только что родившегося человека в книге М.Н.Эпштейна «Отцовство». Училась служению ребёнку вместе с гипертекстами Анатолия Берштейна в его книге-размышлении «Школьный блюз. Автопортрет на фоне профессии».
Книга путешествовала в Екатеринбург и обратно, дабы встретиться с учениками Александра Лобка и его «Антропологией мифа». Забегала вперед возраста своих детей с главами книги А.С.Арсеньева «Подросток глазами философа». Долго жила в сказочном фолианте А.Шарова «Волшебники приходят к людям».
Камертоном внутренней искренности этой книги была «Атональная сказка» Галины Копыт.
Переполненный переживаниями и событиями, автор часто заходил поделиться волнующим на страницы «Детского сада со всех сторон» и «Первого Сентября».
Всем низкий поклон и огромное спасибо. Особенно человеку, слышащему тональность детства, Юлии Масловой, без которой эта книга не была бы написана...
— 59 —
|