|
76 Часть I. Психология насилия Насилие в школе 77 щи, особенно если это ребенок. Зачастую вместо оказания помощи взрослые ограничиваются только наказанием виновника плохого поступка — исключением из школы или направлением в спецшколу. P. S. Мы спасли одного ребенка. А как быть с теми, кто остался? Для открытия уголовного дела необходимо было заявление родителя потерпевшего или директора школы. Но мама Инны отказалась писать заявление в прокуратуру, мотивировав это тем, что ее ребенок «и так уже настрадался, а другие родители пусть сами думают о своих детях». Директору школы писать в прокуратуру, понятное дело, было совсем не нужно. Это означало бы компрометировать себя. Но, чтобы мы сами не обратились в прокуратуру, он нам клятвенно обещал ее уволить в соответствии с рекомендацией инспекции городского Комитета образования. И обманул в очередной раз — не уволил, видимо боясь судебного разбирательства, которое в таких случаях неизбежно. Мы это обнаружили только в сентябре, когда новый учебный год уже начался и время, к сожалению, было упущено навсегда, потому что начинать надо было все заново. А это означало бы, что этих несчастных детишек уже допрашивали бы дознаватели без всякого «присоединения», прямо в лоб о том, что хочется забыть и не вспоминать больше. Мы не были уверены, что по истечении такого количества времени дети все подтвердят, ведь они еще продолжали учиться у Елены Александровны, и подставлять их мы не имели права. А медицинские документы, подтверждающие причинение вреда ребенку, были только на Инну, которую мама просила не беспокоить. Нашу Фемиду интересуют только зафиксированные документами синяки, ссадины, гематомы, переломы, а на остальном, как сказал прокурор, «дело до суда не довести». Вот и выходит, что существующая в настоящий момент система защищает не жертву, а насильника. И последнее. Спустя несколько месяцев приходит к нам мама на консультацию с сыном из той же школы. И опять я слышу о том же самом — хватание за волосы и за ухо, подзатыльники, публичные оскорбления и пр., — как говорится, до боли знакомый почерк. Спрашиваю имя и фамилию учителя — не совпадает. Звоню завучу в школу и говорю: «Кто сейчас работает на замене во втором классе?» Называют педагога. Я рассказываю о том, что происходит. И мне сообщают, что замещает больного педагога воспитатель группы продленного дня, учитель начальных классов, пенсионерка, которая, самое интересное, приходится матерью Елене Александровне. Вот теперь все стало понятно. Выходит, что Е. А. — сама жертва?! Вот уж действительно — все идет из семьи... — 43 —
|