Возрастная педагогика и психология

Однако существует возможность и другого выбора: «Возможно даже, что юность в горении сердца и в чистом энтузиазме отдаст себя разрушению религии в мире…» (22, 123). Так же может быть сделан выбор жизни, направленной на потребление и на материальную выгоду и т. д.

Самым тяжелым для педагога в этот период является то, что он остается за порогом, когда его воспитанник делает решительный шаг. Этот решительный шаг воспитанник делает без него. В каком — то смысле педагога можно сравнить с «другом жениха» в древних восточных традициях. Такой друг должен был все подготовить к свадьбе, а потом остаться стеречь у порога в свадебный шатер, когда жених входил в свою радость. Этот образ присутствует и в Евангелии: Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия — то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 29–30). Так говорит Иоанн Креститель о себе и о Господе нашем Иисусе Христе).

При этом многие педагоги, к сожалению, вынуждены добавить: «Хорошо, если в радость, а если в разрушение себя самого?» Увы, и такое возможно, но что — то изменить уже нельзя. Раньше нужно было стараться, чтобы в душе у воспитанника сложился образ Бога — Любви, а не только образ Бога — Судии, раньше нужно было стараться помочь полюбить все церковное, научить радости жить для других. Зеньковский пишет (там же): «Духовная слепота (лишь у избранных свыше людей устраняемая силой внутреннего свечения) не может быть устранена никаким „образованием“, вообще через интеллект, юность изнутри должна увидеть себя в Боге». Осуществление выбора таинственно в своей сути и происходит в самой глубине сущности человека. Об этом хорошо писал протоиерей Борис Ничипоров (21).

Чем же все — таки может помочь педагог? Только молитвой и любовью. Может помочь тем, что не отстранится от бунтующего воспитанника, будет, насколько ему позволено, принимать участие в жизни воспитуемого, будет просить, но не требовать помощи в делах милосердия, будет приглашать с собой в Церковь. И вполне может случиться, что почувствованное еще в подростковом возрасте братство людей воспитанник осознает как единственно возможное единение в Боге. «На фоне того, что раскрывается нам в тайне Церкви, как тайне благодатного единосущия, всякое обособление, существенно связанное с выявлением личности, как таковой, является грехом….Оцерковление личности — это и есть ее спасение и это и есть основная педагогическая проблема. В Церкви постепенно, через процесс внутренней жизни и через благодатное срастание с Церковью в Таинствах, в молитве мы начинаем понемногу опытно опознавать единоначальное единосущие, которое лишь в Церкви и может быть реализовано», — писал Василий Зеньковский (там же).