|
Мифолог: Наконец-то мы пришли к согласию! С нашим, народом ничего уже не поделаешь. Не отучите пить, как бы не старались! Трезвенник: Так вы предлагаете молча вымирать, сдаваться, без боя? Нет уж! Мы еще поборемся! Соберем все, что еще осталось здорового и мыслящего в России под трезвые знамена. Трезвые голоса должны пробиться в средства массовой информации, в школы. Верю, что еще будет принята общенациональная программа оздоровления народа. Для нас это – вопрос жизни и смерти. Инстинкт самосохранения – самый сильный у всего живого. Вы хотите, чтобы ваши дети и внуки были хозяевами на всей земле? Присоединяйтесь к нам! Альтернативы трезвости нет! Либо продолжать вымирать, либо выжить, сохранить нацию и государственность. Мифолог: Эк, куда загнули! А свой спиртзаводик я куда дену? Нет уж, нам с вами не по пути. Ведущий: Уважаемые зрители! Прошу присоединиться к нашей дискуссии и ответить на наши вопросы. Вопросы для дискуссии 1. Правдива ли легенда об извечном русском пьянстве? 2. Сколько мы пили до 60-х годов ХХ века (в середине 60-х, сегодня)? 3. Как мы расплачиваемся за пьянство? Какова демографическая ситуация в России сегодня? 4. Почему мифолог распространяет свои мифы и не хочет бороться за трезвость? Сергей Викулов Увидел свет - Премного вам, товарищ, благодарен за угощенье! Только я не пью. Чаек, кажись, хозяюшкой заварен, вот я себе стаканчик и налью. Что, пил ли? Пил, товарищ, было дело... Да как еще! Ну, бросил все же, ша! А то – жил – н? жил... Все внутри сгорело. Осталось тело, чую, только тело, но испарилась полностью душа. Ни мыслей, ни желаний нет... Калека! И вор притом, - спросите у жены, - чего б еще пропить – одно кумекал... И тем лишь был похож на человека, что по привычке, знать, носил штаны. А буйствовал!.. Бывало, мать-старушку и женку – всех из дома... и детей! За что? За то, что спрятали чекушку... А спать ложиться стану – под подушку топор кладу: в дому полно чертей. С утра опохмелиться – вся забота. Бывало, каждый вывернешь карман... Компания – из этого ж болота, деньжонок нет, а выпить всем охота, нальешь – о зубы брякает стакан. И страшный ты для всех такой, и жалкий. И на тебя нормальный-то народ глядит, как на собаку, что на свалке пугливо кость поганую грызет... Бывало, скажешь что – все ноль вниманья, твой бред в расчет, конечно, не берут. А нынче сами кличут на собранья и даже – доложу без привиранья – по имени да отчеству зовут! В кино теперь хожу и в клуб... Короче, и я, как все, увидел белый свет. И каюсь в том лишь только, — 48 —
|